Из серии - как всегда - а ведь это могло бы стать полноценным рассказом... Пока думаю. Вопрос. Интересно? Вы бы купили книгу с таким началом?
Есть такие места в нашей до тошноты обычной жизни, которые не меняются. Словно существуют в безвременье. Так стоят круглосуточные супермаркеты, не занюханные овощные магазинчики или ларьки, а недавно отстроенные магазины, из пластика и кафеля. С рядами продуктов, бытовой химии, бутылок, пачек, упаковок… Ночью здесь безлюдно, днем все толпятся. Но ночью здесь время словно останавливается. За огромными окнами окружающий мир захлебывается я в наливающейся темноте, пожирает силуэты деревьев и домов. Мои смены всегда ночные. Ничего увлекательного – просто кассир. И именно с наступлением темноты обычный магазин превращается в случайные точки пространства, где что-то происходит. Пространство сжимается, и сюда заходят люди… Разные. Они редко покупают что-то особенное, просто бутылку пива, сигареты, презервативы… Но их выдают глаза, или их попутчики. Не просто люди. Странники. Целованные в лоб каким-то даром. Кто такие они на самом деле мне не ведомо, но я всегда чувствовал их, таких, особенных… Городок мой был занюханным и малоинтересным, но наш магазин, выросший на асфальтовом пустыре лет пять назад стал полустанком этих нелюдей. Видимо, все дело было в месте, на котором он был поставлен. Днем это был словно просто супермаркет, набитый товаром и людьми города Айрон. Все было обычным до тошноты, люди, магазины, колледжи, типовые клумбы и мусорные бачки. Единственное, что внушало людям страх – не страх, но тревогу – был пустырь, точнее некогда пустырь, после того, как туда стали свозить компьютерный и строительный мусор – пустырь быстро заполнили. Наш магазин стоял не так уж далеко, но еще в черте Айрона, поэтому люди не боялись ходить к нам. Вокруг же свалки стоял уже поржавевший забор, и люди, как тараканы боялись заходить, или вообще ходить туда, словно это было меловым кругом сатанинской пентаграммы. (Хотя, я уверен, что какие-нибудь безголовые подростки хоть и стремались этого места, но ночью наверняка что-то оттуда тырили)
Меня же это смущало мало… И если подойти поближе к границе города, заползти под уже порядком заросшие кусты, там есть уже проржавевший кусок, который под моими пальцами превратился в рыжую труху. А я даже честно притащил с собой секатор по металлу, но он оказался такой хлипкий, что сам распался от ржавчины. Что ж они в металл такое намешали, что он и несколько лет толком простоять не может.
На территории свалки я, честно говоря, отдыхал. Несмотря на размокший уже пласт картона под ногами, и впечатанный в этот «пол» из папье-маше, как вены под кожей виднелись провода от какой-то техники. Ветер возюкал по округе мелкую бумажную пыльцу, обрывки, под ногами хрустел известняк из пенокартонных стенных перегородок, какие-то куски пластика…
Я никогда не заходил далеко, все-таки я всерьез не знал, что и кто там может быть. Неподалеку от моей «дырки» в заборе стоял какие-то полуразрушенные бетонные плиты, построенные как бы «башенкой», в которую я мог залезть. Здесь уже стояла давно мной же притащенная пустая банка из под консервов. Почти каждый закат я встречал здесь, смакуя две-три сигареты. После проваливания солнца за кромку, я отряхивал белую известку и пепел и тащился обратно.
Начиналась моя смена…