Для Лии

[kot-amoiskyi]

Пока без названия. Без толковой вычетки и беченья. Ни жанра, не обещания на ХЭ...
Для Лии.
Часть 1.
На ладони две таблеточки «Компливита», это уже ритуал, чем больше вера в их действительную пользу. И так во многом… Мы спим, просто, чтобы с утра встать и бежать на работу или университет. Пить спиртное, пытаясь залить полости и пустые куски, которые кто-то унес… Где пыль, а где сигаретный пепел…
А ты все переключаешь с Моцарта на тяжелый рок, но гармонии уже не видишь нигде… Сквозь трещины на потолке, старые рассохшиеся рамы окна горьким дымком тянется обреченность… Таким же дымком плывет по комнате сигаретный дым… За окнами звенит лето, от жары дрожит воздух, все привычное, улицы, люди в ярких платьях… Солнце высушило грязь на лужах до острых трещин. Пыль поднимается до потолка, искриться в ярких лучах, танцует…
А ты пьешь холодный мутноватый чай и не понимаешь почему все резко ушло, словно выключил свет, а все это просто сниться, красиво… Но не настоящее, и зыбко… А ведь и всерьез, казалось бы что терять… Может и от этого вдруг стало пусто. Хотя внешне все заполнено смыслом, иногда ты даже захлебываешься в нем. Но поздно ночью, когда тело ломит от усталости, но сна нет… Дышать становиться больно, поднимается и опускается пустая грудь, воздух свистит в щелях ребер. Легкие перегоняют жаркий воздух. Вот и все…

Лешка медленно щелкал фотоаппаратом, периодически крутя зум. Ветер гоняет по перрону пустую бутылку из-под минералки, обрывки, чеки из автоматов для оплаты телефонов… В его ушах, словно были затычки, хотя все вокруг гудело, словно его посадили в трансформаторную будку. Но сейчас он с замиранием крови ждал прихода поезда, чтобы снять ярко-бликующий в летнем солнце состав. А заодно и людей, разных-разных… Кто приехал в гости, кто-то домой, к детям, родным, любимым… И лица тоже были разные, а это всегда было самым интересным. Не бесполые, худые, кукольноликие манекенщицы… Леша искренне не знал, что там снимать…
Его фотографии не отличались художественной ценностью, но Леша и не претендовал на это никогда. Он, действительно, так смотрел на мир. Он искал виды, он наблюдал, созерцал… Подсознательно что-то искал, словно сквозь окошечко видоискателя сможет разглядеть кого-то или что-то совсем иное, что просто глазами не увидел бы…
В ушах играла музыка, что-то современное, но мелодичное, в меру тихое, чтобы не пропустить визг тормозов, в меру громкое, чтобы не обращать внимание на мельтешение мира вокруг… Он поднимал к лицу аппарат и щелкал, словно стрелял. Из кармана фото-сумки торчала книга Паланика. Намешано, навернуто в его голове было столько, что иногда Леша не понимал, как это помещается в нем. Порой его это угнетало, ибо казалось, что он не сможет найти себе место в мире, потому что пока весь он был кладбищем книг, фильмов, песен и тэгов. И иногда он впадал в панику, судорожно просыпаясь и пытаясь понять, здесь ли он вообще и подбегал к зеркалу, которое отражало встрепанные русые волосы и темные провалы глаз, все-таки это был он…
На завтра под глазами зияли дуги мешков под глазами.

Экранчик фотоаппарата замигал, показывая, что садиться батарейка. Леша чертыхнулся про себя и направился к лавочкам в зале ожидания, чтобы в спокойствии заменить аккумулятор, благо был запасной. Тихо ковырялся в сумке и нутре фотоаппарата, рядом на скамейке сидела девочка лет семи с плюшевой белой кошкой в руках. Леша непроизвольно улыбнулся ей. Девочка улыбнулась в ответ, обнажая выпавший передний зуб, что не портило ослепительной улыбки. Леша медленно перевел взгляд на прозрачную дверь выхода непосредственно к самим поездам, оттуда лилось медом и янтарем солнце, и люди, выходящие туда, словно пропадали в нем…
Оторвал его от созерцание приглушенно тренькнувший мобильник. Звонила мама. Через несколько секунд разговора Леша расширил от ужаса глаза и рванул, на ходу запихивая в карман мелкие детальки и перекидывая через плечо сумку. Исчез в тех самых прозрачных дверях, но за ними были только платформы и люди шли дальше, вовсе не пропадая в золоте солнца. Леша побежал на право, к выходу с вокзала.

А на скамейке рядом с девочкой и ее плюшевой кошкой остался стоять фотоаппарат, с жесткого вокзального кресла свисала тесемка с надписью «Canon»…