[kot-amoiskyi]

Эм. Выдумал я героев как-то. Там долгая предыстория, которую мне лениво рассказывать.
Написано по пожеланию Лии.
Выходит как бы их второй раз.

Блейк чувствовал взгляд Ирвина. Он проходился легким прикосновением, будто пронизывал, осторожно, проникая прожилками под кожей, изучая. Парнишка тихо что-то напевал под нос, расчеркивая заодно ленивыми движениями карту красным карандашом. Блейку хотелось подойти и заправить за уши ему длинные пряди волос, чтобы не мешало и не портило глаза. Но он боялся снова лишний раз тронуть племянника, тот дергался от его прикосновений, будто током дернутый. Миллер не понимал, Ирвин боится его самого (хотя тревоги не излучал, когда был просто рядом, даже наоборот становился более расслабленным), видимо, прикосновения боломутили какие-то воспоминания, или еще что-то, неведомое Блейку. Сигарета дотлела и он потушил ее о перила балкона и швырнул окурок куда-то в темноту. Спину холодила промокшая футболка, на которую натекла вода с волос. От них пахло мотельным шампунем и уже неизменным табаком, это запах неотступно преследовал Блейка, въелся намертво. Пока Миллер слушал начинающийся дождь он еще услышал дыхание, Ирвин стоял рядом, и дышал, точнее вдыхал свежий ночной воздух с пыльцой воды. На губах Ирвина Блейк обнаружил кусочки краски, видимо, откулупалась от карандаша, пока тот его грыз, и почему то Миллер вдохнул тоже, как перед прыжком в воду и стер с губ племянника красные кусочки, встретив вопросительный взгляд.

Ирвин не хотел, чтобы это произошло так быстро. Нет, правда: еще секунду назад он чутко вдыхал свежий воздух, кожей ощущая едва различимое тепло, исходящее от Блейка, и вот пожалуйста - его пальцы скользят по губам Ирвина, приводя в смятение. Он и думать забыл про проклятый карандаш, откуда же знать, что... Ирвин бросил внимательный взгляд на Блейка и, не заметив неодобрения рискнул пойти дальше. Язык скользнул вперед, привыкая к вкусу табака (кажется, он впитался Блейку в кожу), зубы сомкнулись, прикусывая подушечку пальца.


- У тебя был каранд… - Блейк не договорил, замирая и с секунду переваривая информацию, ощущая гибкий язык и ряд белых зубов. Ирвин часто дышал, у Блейка по коже побежали мурашки, это было не здорово, не верно. Одного раза было достаточно… Нет. Ирвин перестал вдруг быть испуганной пичугой, но после одной единственной их ночи Блейк боялся трогать племянника, который тем временем облизал пальцы, делал он это скорее забавно, но очень самозабвенно.
Миллер наконец очнулся, вырывая пальцы изо рта, который, впрочем, привлекал.
- Ирвин?
Мелкий сделал шаг вперед, Блейк на автомате назад, упираясь в перила балкончика, а племянник вжался в него, обнимая руками за шею, жарко дыша куда-то в шею. Блейк закашлялся.
- Тебе бы бросить курить, - Ирвин потерся носом о плечо, Миллер запустил пальцы в светлые лохмы.
- Что еще посоветуешь, малой? – усмехнулся, потянув за волосы на затылке чуть назад, заставляя задрать голову и пользуясь небольшим пусть, но все же преимуществом в росте и поцеловал, сразу глубоко, и напирая, кто бы мог подумать, что зрелище собственных пальцев во рту собственного же племянника настолько заводят.

Оторвать от пола тщедушную тушку было не сложно, Ирвин запротестовал, но быстро смолк, когда его скинули на скрипучую и шатающуюся кровать, и малой начал стаскивать себя толстовку, вслед ей футболку, взялся за джинсы, но получил не сильно по рукам.
- Я сам.
Картер послушно лег обратно, пока Блейк стянул с него кеды, зашвыривая куда-то по углам, затем навис сверху, все еще влажные волосы щекотала лоб Ирвину, а тот заворожено вел ладонями по телу…хм, дяди.
Блейк смотрел со смесью ужаса и полным ощущением иррациональности происходящего, а Ирвин выгнулся, ища контакта, шаря руками по нему руками и снимая футболку.
Они все равно уже перешагнули определенную черту, можно проехать по шоссе обратно на Опеле, но отмотать киноленту обратно эту уже не реально.
Блейк целовал своего племянника, глубоко и жадно, прихватывая зубами за нижнюю губу и целуя в шею, закусывая кожу, соленую и почем то прохладную, будто в Ирвине вместо крови двигался талый весенний снег, он сам по себе был похож на раннюю весну. Маленький светлый птенец, который может умереть от весенних заморозков, и Блейк грел его, руками и губами, проникая в него глубже и глубже, даря тепло, согревая, прижимаясь грудью к груди так, чтобы растопить весь ледок в его крови, племянник стонал и выгибался, шепча что-то похожее на заклинание.
- Я… Блейк? – зовет он.
- Больно? – и замедляет темп, почти выходя из тела.
- Нееет, - тянет Ирвин, - Не останавливайся…
И Миллер входит вновь, ускоряясь, в нем нарастала ноющая тревога, странное желание обладать целиком, которое не испытывал ни к одному своему любовнику.
- Блейк, ты не прав. Не думай так. Только у тебя на меня права…
Миллер бы остановился, если бы не стремительно накативший оргазм и почти сразу вслед изогнувшийся племянник.
Только Блейк открыл было рот, чтобы спросить, как Ирвин просто приложил ладонь к его рту.
- Ты спросишь читаю ли я мысли? Нет. Просто твое лицо говорило обо всем. Мысли не читаю, но будущее вижу.
Миллер приподнял бровь и убрал руки племянника от своих губ.
- Что ты, прости?
- Будущее вижу. Это редко бывает. И туманно. Звучит бредово, но это правда.
- Ты нас видел?
- Да.
- Вот паршивец. Все знал. И выжидал, - Миллер расхохотался, не зная как еще реагировать. Ирвин растерянно хлопал ресницами, а потом улыбнулся, спихивая с себя Блейка, чтобы лечь рядом.