Автор: Сашша
Посвящаю своей несравненной маме, которая приучила меня верить в чудеса, даже когда очень хреново. Верить в хэппи-энды и тому подобное…
Жанр: ангст
Предупреждение: это другие Алька с Сашкой. Просто моя воображалка на имена весьма скудна.)
Кому интересно. Кто смелый.Мой голос отчаянно хрипит, но я продолжаю завывать песню, мучая гитару и прохожих… Люди идут мимо, кто-то иногда останавливается и смотрит… Кто с пренебрежением, кто с жалостью, кто с пониманием… Я не сижу больше двух дней в одном и том же переходе…
На очереди Сплин «Выхода нет»… Песня не подходит этому городу потому что здесь нет метро, только сонные дребезжащие трамваи, на одном из них мы поедем с Ленкой домой… Она будет отпаивать меня чаем и средствами от простуды, а потом долго читать мантры над моей больной засыпающей макушкой… «Все будет хорошо, Саш… Хорошо, слышишь… Спи…»
Теплая ладонь касается щеки, я проваливаюсь в сон…
Я приехал сюда больше недели назад, я просто сорвался с места, не собрав толком вещи, прямо на вокзал, купил первый билет, и позвонил всем, кто был из твоего города… И всем было не до меня, не до моей несчастной любви. И только Ленка тихо спросила «Это из-за него, да?»… Я кивнул, но этого она увидеть не смогла, и повторил вслух «Да».
Я знал ее по Интернету, крутился на одном форуме… По сути я ехал в никуда, потому что ехал даже не к тебе. Да, я мог написать, мог позвонить… Я видел тебя считанные часы, я переписывался с тобой почти год…
Я полюбил тебя, Мальчик-Из-Интернета. Я не раз признавался тебе в любви. Ты обещал, что приедешь. Я боялся. А ты приехал, весь такой знакомый... Тогда тоже была весна, ветер подхватил твои светлые волосы… Я помню, как неуверенно коснулся тебя, как будто боясь, что пропадешь, исчезнешь, растаешь, словно мираж…
Но ты не исчез тогда, ты пропадешь потом… В металле вагонов и тысячи километров от меня, среди других людей, других жизненных путей… Ты приезжал всего на три дня…
Я тогда только молчал, просто наслаждаясь звуком твоего одновременно тихого и звонкого голоса, ты и сам весь был такой звонко-хрупкий… С длинными пальцами пианиста и тонкими чертами лица.
Ты тогда не отнесся серьезно к тому, что я признался тебе в любви…
В самый последний день твоего пребывания, на вокзале, среди толп людей, сжимая нервно в руках мокрый зонт, с волос капала вода, я держал всю дорогу зонт над тобой…
Ты только рассмеялся, ответив, что я замечательный человек…
Поезд уехал, дождь прекратился, а я с тех пор не видел мир без твоего профиля, словно вырезанного на зрачке, где-то внутри глаза, проекцией из сердца...
Я сорвался, я бросил учебу… Я сел в поезд, он мерно покачивался, гудел, наполняя меня головной болью, иногда я нервно засыпал… И дергался от любого странного звука. Позвякивания в стакане или смеха…
Дело было вовсе не в том, что я не знал твоего адреса. Я не мог просто взять и прийти к тебе. Что бы я сказал тебе?..
Ты писал, что никогда уже никого не полюбишь. А я при этом чуть ли не вгрызался в монитор, потому что было настолько больно, что темнело в глазах…
Я не знал твоего точного адреса, я просто шатался из одного подземного перехода в другой, как пьяный, как одержимый… Я не искал тебя, нет. Хотя мне часто мерещились светлые волосы…
Я играл на гитаре и пел.
Цоя, Дягилеву, Сплин, Флер, Пилота, Джем, Крематорий…
Все, что вспоминал, к чему мог с ходу подобрать аккорды…
Земфиру, ДДТ, Флип, Би-2, Пикник, Агату Кристи, Мельницу, Чайф..
Несмотря на весну, было холодно. Люди кутались в курки и пальто, шарфы. Подростки, брезгующие шапками простужено чихали и иногда с понимание бросали мне монетку…
Дело было не в деньгах. Деньги у меня были. Которые я все отдал Ленке… Она отказывалась и не брала, сказала, что мы друзья, и я могу жить здесь пока моя дурь не пройдет… я только мучительно улыбнулся.
Она хорошая…Ленка… Мой единственный друг, как выяснилось…
Иногда она приходит ко мне в переход, кормит, а потом просто сидит рядом. Периодически отбирая гитару. Мы завываем вдвоем… Она Дягилеву, я Крематорий… Так и живем пока…
Я тихо перебираю струны под песню Лены Войнаровской «Мои новые черные крылья», эта песня нравиться моей Ленке. Среди толпы я замечаю знакомую зеленую юбку…
- Ну что, мой юный бомж? - Ленка смеется и протягивает мне какую-то булочку.
- Не сдох еще, - отвечаю и откусываю.
- Молодец. На, держи. Не урони! И гитару отдай…, - мы возимся, она со стаканчиком кофе, а я, пытаясь снять лямку от гитары. Я пью кофе, грею пальцы, Ленка поет. У нее хороший голос, кстати. Ей бы серенады петь под окнами, губы сами собой растягиваются в улыбке, я прячу ее в черный шарф.
- Ну что, не отрава? - она заглядывает в пустой стаканчик.
- Часа через два узнаем, - смеюсь я, - Ты, что туда насыпала уже?
- Цианида, конечно, - она протягивает мне гитару и смеется.
- Ну ладно. Зато спеть еще чего-нибудь успею… Хотя в целом это не самый худший конец, - мне горько.
Ленка, чтобы отвлечь меня от моего личного помешательства, просит:
- Вот и спой мне Войнаровскую…
- Крылья? - спрашиваю я, дыша на пальцы. Все таки тут очень холодно…
- Неа, «стриптиз», - отвечает она и закуривает.
Я киваю и беру первые аккорды…
Утончённые леди, строгие платья,
Джентльмены во фраках курят сигары.
В их движеньях сквозит чувство лёгкой апатии,
Лица их благородным покрыты загаром
Ленка закрывает глаза. Такая вот аляповатая песня, но так про нас с тобой, да, Ленка?..
В тусклом свете мерцают открытые плечи,
Все манеры изысканы и элегантны.
Отразятся в бокалах люстры и свечи,
Заискрится шампанское, вспыхнут бриллианты.
Я как ядерный взрыв среди этого бала -
Эксцентричное чучело в розовых перьях.
В маскарадном костюме, смешном и вульгарном,
В ярких блестках и гриме, нелепом, чрезмерном.
Люди странно косятся на меня, песня из моих уст звучит странно… Но мне нет дела. Я пою сейчас только Лене, себе… И тебе.
Я стою, чуть дыша, ощущая спиной,
словно плети удары, надменные взгляды.
Я здесь явно не к месту, но мне всё равно.
Это часть моей глупой, больной клоунады.
Ты со мной будешь, холоден, я не спрошу:
Почему, по причине какого каприза?
В этом пошлом наряде, на что я гожусь?
Только разве что на исполненье стриптиза.
Моя жизнь - имитация жизни и вот...
Моя смерть - имитация смерти. Наверное
Мое пламя, увы, тебя не обожжет,
Для тебя оно призрачно и эфемерно.
Игнорируя нервную дрожь и отчаянье
Выйду я на помост из-за маленькой дверцы
Мой стриптиз превзойдет все твои ожидания,
Я тебе покажу... обнажённое сердце!
После последней строки в переходе становиться тихо, несколько вздохов и аплодисменты. Ленка улыбается, но улыбка у нее как будто приклеена. Что ж… Лен, мы с тобой неплохо сыграли…
Они наверняка думали, что это такое вот признание моей Ленке в любви. Девушка смотрит на меня.
- Сань, пойдем домой, а?..
- Замерзла?
- Ага, - она снова улыбается и зажигает новую сигареты. Протягивает мне пачку, я не отказываюсь. До дома едем в полнейшей тишине, она слушает плеер, я сплю, прислонившись к стеклу трамвая. Мне нужно было встретить Ленку до тебя, и полюбить ее. Но, видимо, не в этой жизни…
Голова болит, жужжащая лампа в магазине сводит с ума. Ленка быстро двигается по супермаркету, что-то кидая в корзинку, я еле успеваю за ней…
Меня начинает мутить.
- Лен, я тебя на улице подожду… - и почти бегу из помещения.
На улице становиться легче, я медленно дышу, набирая полные легкие воздуха, и медленно выдыхаю. Наверно, я со стороны я похож на рыбу, выкинутую на берег. Огромные глаза и рот, хватающий воздух.
Становиться лучше, я облокачиваюсь об стенку, смотрю, как срываются с козырька над магазином дождевые капли.
Дома уже Лена поставила мне неутешительный диагноз – простуда. А это значит, что проваляться мне пару дней точно придется. Может это к лучшему…
Мысли медленно кружат в голове, я всматриваюсь в потолок, температура не способствует мыслительному процессу. Четкое ощущаю себя той самой рыбой. Закрываю глаза, а то перед ними уже заплясали какие черные мушки. Ленка смотрит на меня, как на ребенка-дебила и все шепнет свои мантры… Я ей видимо, дебильно улыбаюсь… Она поит меня чем-то, кормит таблетками, сидит рядом, когда мне начинает сниться какая-то ерунда… Легонько гладит по спутанным волосам.
- Все хорошо, Сань… Хорошо будет… Засыпай уже…
- А колыбельную? - мой голос звучит тихо, как шелест бумаги. Видимо, даже умирая, я не растеряю своей наглости.
Лена молчит пару минут, а потом тихо начинает петь флеровскую «Колыбельную для солнца»…
Мой мысли прекращают плавать сдохшими золотыми рыбками и устремляются в полет сквозь небо, мне сняться облака… И Лена…
Утром все наладилось. Правда, болело горло, и кашлял я, как курильщик со стажем. И голова начинала болеть, если делать резкие движения, поэтому по квартире я ходил тихо и осторожно.
Добрел до ванной, оттуда на меня глянуло замученное существо, некогда звавшиеся Сашкой Емельяновым… Зато сейчас я был похож на свое фото в паспорте.
Я умылся, в голове просветлело. Такое чувство, что вчера напился, хотя ничего не пил. Я усмехнулся.
На столе обнаружилась записка от Ленки.
«Доброго времени суток, Саш. В холодильнике йогурты, сыр. Чай сам себе нальешь.
Лена
И еще, настоятельно рекомендую тебе сегодня никуда не ходить.»
И смайлик в самой конце «кухонного письма».
Я устало плюхнулся на стул, потом встал, зажег огонь под чайником, достал кружку, сыпанул туда растворимой бурды под кодовым названием «Кофе».
А голова все равно болела. Я сунулся в аптечку и понял, что на улицу идти все-таки придется, ибо «цитрамон», видимо, мы с Ленкой доели. У нее всегда болит голова, она их пачками ест, а тут и я еще помог.
Я выдохнул и сел пить чай.
Шапки в Ленином доме я не нашел, только ее ковбойскую шляпу, но это было как-то слишком. Вышел из дома, одетый как «капуста», в свитере, куртке и огромном шарфе. Шмыгая носом и старательно обходя лужи, я направился в аптеку.
Так как и полагается, пахло лекарствами, и было очень тепло.
Попросив девушку пять пачек волшебного средства «от головы», сунул пачки в карман, я рассматривал полки с всяческими зельями.
- Молодой человек, вам еще что-то нужно? Подсказать?
Я кивнул
- Мне бы от простуды чего-нибудь, чтобы быстро на ноги встать.
Продавщица понимающе кивнула и отошла, вернулась уже с какой-то коробочкой. Она принесла «Гексорал». Меня мама этим дома лечила. Я заплатил, поблагодарил и развернулся уже было к выходу, как в меня врезалось что-то. Точнее кто-то. Этот кто-то радостно заорал:
- Сашка!
Ты смотрел на меня. Мой персональный ад, мое личное помешательство. Зеленоглазое чудовище… Имя, которому было Алька.
Ты смотрел на меня и улыбался.
Я смотрел на тебя и не знал, что делать, что сказать.
- Ты как тут оказался? - он посмотрел на коробочку с лекарством, - Ты чего, заболел?
Я кивнул, почему-то снова чувствуя себя рыбой. Рот открываю, а звуков не доноситься.
Да, заболел, Аль. Не видно, что ли? Я неизлечимо болен тобой, а это так, простуда, просто побочный эффект моих абсолютно идиотских выходок.
- Сашка, ну ты чего молчишь? – в твоих глазах легкая растерянность.
- Я всегда молчу, - я гениален, как всегда!
- Ты когда к нам приехал? Почему не написал о приезде? Тебя вообще не достать, не дозвониться. В аське нет, телефон заблокирован.
- Я тут больше трех недель…
- Так долго?! - Алька аж захлебнулся собственным вопросом. – А живешь у кого?
- У Лены, - дааа, содержательный ответ, Санек.
- Ясно, - он кивнул. Повисла тяжкая пауза.
- Это тут недалеко, - я примерно махнул рукой направление.
Ты больше не улыбаешься.
- Давай, я тебя тогда провожу. Можно?
Я кивнул. Похоже, синдром Рыбы у меня продолжается.
Стоило нам только завернуть в нужный двор, как с небес на нас полился дождь. Стеной. Последние метры до двери подъезда мы скакали, потому что ливень моментально наполнял все неровности асфальта, превращая в жутко глубокие лужи.
Оказавшись под козырьком, мы замерли и глубоко дыша, смотрели друг на друга.
Я прервал тишину.
- Пойдем. Чаю попьем. Я тебя все равно в такой дождь не выпущу.
Поднимаясь по лестнице, я молился все этим чертовым богам, чтобы Ленка уже была дома. Она бы снова приложила свои теплые руки к моей голове, напоила горячим чаем и читала бы свои мантры, приговаривая, что все это только сон. Кошмарный сон…
Ленка, действительно, оказалась дома. Открыв дверь, она явно собиралась обрушить на меня всю силу своего гнева по поводу моего самопроизвольно передвижения. Но узрев за моей спиной Альку. Она тут же закрыла рот, пропуская нас внутрь.
В прихожей стояла просто звенящая тишина, она была неуютной, какой-то мерзкой, как клеенка в школьной столовой.
Я прокашлялся, обращая на себя внимание.
- Лен, это Алька. Мой друг, – я указал на тебя.
- Аль, это Лена.
Они переглянулись.
- Слушай, Лен. Там ливень жуткий. Он у нас пока посидит.
- Да, конечно, - Лена выразительно посмотрела на меня.
- Отлично, - сказал я преувеличенно бодро, - Теперь марш мыть руки! – я цапнул Алю за руку и потащил в сторону ванной. Еще несколько минут наблюдал, как ты откидываешь волосы и мылишь руки, мыло с характерным звуком падает на сеточку мыльницы. Выключаешь воду, я протягиваю тебе полотенце. Ты вытираешь пальцы, не поднимая голову.
- Ты, какой чай будешь? - спрашиваю я, ты вздрагиваешь, поднимаешь лицо.
- А какой есть?
- Аль, ты еврей что ли? - смеюсь.
- Нет, - он удивлен, - Ты это чего?
- А чего ты мне вопросом на вопрос отвечаешь?
Ты пару секунд всматриваешься в меня и вдруг начинаешь ржать.
Смеясь, мы выползли на кухню. Я открыл шкафчик, предоставляя Альке выбор чая. Он цапнул пачку с каркадэ. Как гостя я прогнал его за стол, сам заваривая и разливая по кружкам. Так как мне было в целом то пофиг, что сейчас пить, я пил все то же каркадэ. Нервы сдавали.
Ставлю чашку перед Алькой, он берет двумя руками, втягивает в себя аромат. Действительно, пахнет чудесно. Ты как-то печально переводишь взгляд на окно, за которым еще не стих ливень.
- Не бойся, когда дождь кончиться я тебя отпущу – я закурил, пытаясь горьким дымом перебить, превосходящую в сотню раз горечь в душе. Я тоже отворачиваюсь к окну.
- А что, если я не захочу уходить?.. – сказано так тихо, что если бы я не прислушивался к каждому твоему движению – вовсе не услышал бы…
Я медленно поворачиваю лицо к тебе. Ты сидишь, опустив голову, кажется, что кончики твоих волос купаются в чашке.
- Тогда оставайся… - я не узнал свой голос…
Ты слез со стула, подошел ко мне. Обнял за шею, целуя в губы. Все это казалось мне сном, бредом, моим личным кошмаром…
Ты отстранился, улыбаясь.
- Саш, ты пепельница…
- Ничего. Потерпишь, - прошептал я, начиная новый поцелуй… Алька не сопротивлялся.
4 июня 2009 Сашша ©