Пишет
Вот оно, малоосмысленное, обоснуй нежизнеспособен
сама не знаю, что тут с Гонзалесом, юмор-не юмор, но бугагашечки присутствуют. Грубейшие ошибки допущены гуглом-переводчиком, переводы с испанского и французского тупо не поместились по длине. В общем, как-то даже стыдно.
читать дальше - Я знаю, что ты делал в девяносто пятом.
Под тонной грима поднять бровь оказалось не так уж легко: роль советского демона не требовала драматичных «лицевых конвульсий», и на такую эмоциональную роскошь, как, например, недоумение, грим оказался не рассчитан. Вообще эта роль от Флеминга требовала исключительно эффектной хореографии и бесконечного пафоса…
- М-м. И что же? – Джейсон уставился на Гонзалеса, хаотично копаясь в воспоминаниях, пытаясь припомнить, где он мог по молодости так конкретно накосячить, что в курсе даже этот пять-минут-ему-знакомый иностранец. Ничего чудовищного не вспоминалось, но попытка спонтанного шантажа сама по себе интриговала. «Вот если бы это сказал Стетхем – я бы серьезно напрягся…»
- Ш! Мы в кадре.
Актеры переглянулись. У Алекса в глазах самодовольство, а на губах едва заметная усмешка, у Флеминга - дебильные желтые линзы и вынужденно каменное выражение лица…
«Ладно, ладно, сочтем за импровизацию. Никто же не будет ломать голову над переглядыванием мутантов второго плана. Да. Импровизация. Мне можно. Актерский опыт и все такое».
***
- Привет, - дружелюбная улыбка человека с квадратной челюстью и шкафообразными пропорциями – зрелище довольно напрягающее, надо признать…
- А, Алекс, привет. Какими судьбами? – Джейсон вернулся к возне с линзой, совершенно не желающей выниматься.
- Что, прости? – Гонзалес непонимающе наклонил голову к левому плечу и не двинулся с места.
- Ай, твою мать… - под линзу попала ресница, Джейсон радраженно заморгал. «Если есть ад – там есть линзы…» - Чего приперся-то?
Алекс, тщетно пытаясь преодолеть языковой барьер и уловить смысл слов явно не слишком гостеприимно настроенного Флеминга, склонил голову к правому плечу. Не помогло.
- О, Господи… - Линза, наконец, поддалась и капитулировала. Джейсон обернулся к маячащему в дверях испанцу и максимально медленно и четко проговорил: - За-хо-ди.
- Спасибо, - на лицо Гонзалеса вновь вернулась немного пугающая улыбка от уха до уха. Флеминг поежился.
- Иностранцы всегда такие дружелюбные…
- Просто приятно понимать… что тебе говорят. – Возможно, на родине Алекс и был бы интереснейшим собеседником, но в данной ситуации был чуть красноречивей комода.
- Ну-у… Как дела? – Наткнувшись на взгляд Гонзалеса, полный искреннего желания наладить международный контакт, Джейсон предпочел погрузиться в бездумное изучение сценария.
- Спасибо, хорошо. – Заученно ответил Алекс. – Нет. Не хорошо. Есть вопрос.
«А еще, кроме линз, в аду будет необходимость объяснять что-то любознательным испанцам…»
- Какой вопрос?
- Вот, смотри, - Гонзалес сорвался с места, забрал у Джейсона сценарий, и принялся поспешно перелистывать страницы. – Вот.
- Что?
- И еще вот. И здесь.
Флеминг уже сомневался, кто из них двоих с трудом говорит по-английски.
- Не понял.
- М-м-м… Риптайд не говорит. Никогда. – По тону Гонзалеса было слышно, как старание говорить внятно и, главное, по-английски, сражается в нем с негодованием и южными корнями.
- А. А-а-а. – Флеминг облегченно вздохнул и поймал себя на той же радостной улыбке понимания, с которой ходил Гонзалес. – А что он должен говорить?
На лице Алекса отразился мучительный мыслительный процесс.
- Ну… Algo gracioso, ya sabes, para hacer reír a la gente. Tal vez incluso un poco vulgar. Algo acerca de Emma. Pares de los comentarios que Riptide le hicieron, si no de subordinación, será suficiente que el espectador habría dado cuenta de que mi personaje no es sólo un elemento de decoración. – Южные корни взяли свое. Флеминг сокрушенно спрятал лицо в ладонях и отчетливо осознал, каким непростым будет диалог… - Зритель любит villanos gracioso.
- Так. Кхм. Так…
- Извини, не знаю, как это по-английски, - Гонзалес виновато улыбнулся и присел на край страдальчески скрипнувшего стола.
- Кажется, я понял. Что-то про Эмму, да? – Алекс кивнул. – И что Риптайд может о ней сказать? – Два одинаково вопросительных взгляда встретились и синхронно скользнули в сторону.
- Что бы зрители… смеялись, да.
- «Я бы вдул?» - Хохотнул Флеминг.
- Что?
- Нет, знаешь, пусть лучше Риптайд загадочно молчит…
- Нет, правда, что?
- Как бы тебе объяснить, - Флеминг поднял глаза на Алекса и осознал, что если он покажет смысл жестами, его неправильно поймут… Да, тупиковая ситуация. - Ну, сексуальный подтекст, понял?
- Relaciones sexuales? Понял, да. Именно это и надо. Повтори, пожалуйста.
- «Я бы вдул». – Пожалуй, никогда раньше Джейсон не чувствовал себя так глупо.
- Я бы… вдул. – Проговорил Алекс со старанием ученика начальной школы. – Правильно?
- В целом, да. Поработай над произношением. Только потом, хорошо? А то смешно очень…
- Я… бы вдул. Я. Бы. Вдул. Я бы вдул… - Гонзалес либо просто не понял просьбу, либо проигнорировал, либо решил поиздеваться. Долго давиться смехом и кусать губу Флеминг не смог и почти моментально с хохотом согнулся на стуле пополам, болезненно приложившись лбом об столешницу до звона в ушах. Алекс обиженно нахмурился.
- Ой, черт, хватит, а?! – Отдышавшись, попросил Флеминг. – Извини, правда. – Лучшим выходом сейчас было сменить тему, так как недовольный испанец с внушительным размахом плеч в замкнутом пространстве тесной гримерки вызывал некоторые инстинктивные опасения. – Так что я делал в девяносто пятом?
Гонзалес неприятно ухмыльнулся.
- Я смотрел «Индейское лето».
- Твою ж мать… - Флеминг покраснел так, что мог бы выйти на съемочную площадку без грима. – И что?
- Es muy bonito. Очень мило.
- Это был важный актерский опыт, и вообще было давно! – Лучше бы Джейсон потерпел фонетические упражнения Гонзалеса… - Это же не гей-порно, в конце концов.
- Да ладно, все нормально, - однако, взгляд Алекса был слишком красноречив.
- Вернемся лучше к вопросам сценария. – Смущенно выпалил Джейсон, лихорадочно листая страницы. - Еще проблемы? Еще что-нибудь хочешь сказать?
- Нет, спасибо, ты очень помог. – Почему-то Гонзалес уходить не спешил, а выталкивать его силой было бы бесполезно и вообще довольно глупо. – Вообще, английский язык no es adecuado hablar de sexo.
- Что? – Флеминг непонимающе уставился на опасно нависшего над ним Алекса.
- Demasiado fuerte un idioma, es mejor para las negociaciones comerciales solo… - Вести конструктивный диалог на филологические темы совершенно не представлялось возможным. Особенно, учитывая то, что Джейсон вжался в стул так, что едва в него не диффузировал… - Otra cosa - español! No es la lengua - la música. – Алекс мечтательно прикрыл глаза. - El lenguaje, como si hubiesen sido creadas para la pasión…
Флеминг был готов отдать все что угодно за словарь-разговорник. Гонзалес наклонился так близко, что Джейсону стало отчетливо видно странное сочетание длинных и темных, совершенно девичьих ресниц и жесткой щетины…
- Слушай, escuchar, como se escucha en las palabras españolas más básicos, - томно продолжал Алекс, совершенно игнорируя отчаянно краснеющего Джейсона. Тот, впрочем, прикинул возможное развитие событий, если он сейчас с воплем выбежит из гримерки, и понял, что будет еще хуже. - Puedo decir, por ejemplo, "las heces", "espejo", el "techo", pero suena como el acoso… Sin embargo, tengo mucho que decir. Por ejemplo, fueron en gran forma. – Алексу, похоже, было плевать на общечеловеческое право на личное пространство – и пусть руки он держал при себе, но уже откровенно дышал Джейсону в ухо.
- Je suis couramment le français, но не понтуюсь же! – Нервно засмеялся Джейсон. Дышать терпким, горьковатым одеколоном испанца, однако, было трудно. «Еще пара вдохов – и меня начнет глючить…»
- Не понимаю, но hermosos sonidos… En realidad, no era malo. Me pregunto si usted todavía está el cuerpo, как было? Delgado, delgado, pero el alivio de la. El cuerpo de la bailarina o el nadador. Могу взглянуть?
«Все, надышался, галлюцинирую», - решил Джейсон, когда понял, что Гонзалес уверенно возится с пуговицами его рубашки.
- Sí, el mismo que hace dieciséis años, - удовлетворенно кивнул Алекс, разглядывая Флеминга. Широкая теплая ладонь аккуратно скользила по телу, и это, определенно, не могло быть чем либо иным, кроме как галлюцинацией или очень странным эротическим сном. - Este es el cuerpo, como debe ser: no demasiado inflada, pero no débiles. Deportivo pero elegante… - Алекс гортанно рассмеялся, мельком взглянув на натянувшиеся джинсы, и уткнулся Джейсону в шею, легко щекотнув ухо волосами: - Usted ve, yo tenía el par de frases en español, para ponerle a una erección…
«Если что, я сопротивлялся», - больше мыслей в ближайшее время не предвиделось.
- Научишь испанскому?
- Si.
…Если бы Джейсону сказали, что под ним однажды будет бесстыдно ерзать и глухо стонать малознакомый испанец шкафообразного телосложения – он бы даже не смеялся, а сразу бил в челюсть.
К слову, Гонзалес оказался удивительно разговорчив.
В любом случае, язык тела никогда не нуждался в переводе.Историческая справочкаВ девяносто пятом Джейсон Флеминг снимался в главной роли малоизвестной гей-драмы «Alive and kicking» (в переводе - «Жив и брыкается», «Живчик», «Живой и умирающий», «Индейское лето» - вобщем, много переводов). В фильме была пара откровенных сцен. Позже в интервью актер пошутил (пошутил? ^^), что на съемках больше всего боялся обнаружить собственную бисексуальность… И, да, он был в прекрасной форме ^^
-
-
02.11.2011 в 23:17