Витька крутит кругляш на стареньком радиоприемнике. Он старый, покоцанный и надписью «Сибирь 300», станции шуршат листьями. Витька материться сквозь зубы. - Сань, он хоть одну нормальную станцию ловит? – он затягивается, ветер колышет волосы. - Не знаю… - откуда ж мне знать? Живет этот монстр на даче с моего детства, но думается мне, что жил и до этого. А бабушка на нем только какой-то шансон слушала… - Ты никогда ничего не знаешь… - раздражается Витя, и крутит и крутит станции, - Ты как этот приемник никчемный… Он тихо ойкает, материться и выкидывает в окно бычок, об который умудрился обжечься. Я же аккуратно забираю из его рук «Сибирь» и начинаю медленно вертеть черное колесико. - Ты что конкретно искал? Витька уже успел закурить по новой. Уже потерял интерес и к радио, и к ко мне, отвернулся, вглядываясь в стену долгожданного дождя. Но и тот чем-то его бесил, хотя Витька долго сам изнывал от жары, уже находившись на реку до тошноты. Так ведь все равно злиться… То на паленые сигареты, то на радио, то на меня… - Ну «Наше радио»… Я начал вслушиваться в обрывки песен и голосов, помехи, вращая кругляш. Мучился минут семь, а потом попал на до боли знакомый голос Цоя и остановил. Песня кончилась. Витька удивленно обернулся ко мне и радиоприемнику. В нем пропела заставка «Нашего» радио, я осторожно поставил его рядом с Витькой на подоконник, вытащил последнюю сигаретину из пачки и вышел из комнаты. А то мне терпения не хватит, и я либо сброшу паршивца из окна под дождь, не больно, но обидно. Лететь там не высоко. Но делать мне этого не хотелось, а настроение у Вити что-то было не дружелюбное. Он явно устал… И от жары, и от реки, и от меня, видимо. Вот об этом думать совсем не хотелось. Я вышел на крыльцо и закурил. Перегнулся через перила и набрал в горсть воды. Прохладные капли утекали сквозь пальцы. Что-то гадостное и липкое вползало в ребра. Я зло затянулся, предпочитая чувствовать горечь, а не отчаяние. Из приемника, стоящего на окне доносилась песня Би-2…
Море встретит тебя и как следует выжмет Суету бытия и заботу о ближних В раскалённый песок погружается тело Это так хорошо, если всё надоело.
Это - скандал, нервы на взводе. Лето - вокзал, поезд уходит.
Правый глаз защипало. Наверно, и правда ему все надоело. Он ветреный…
За спиной раздались шаги. Я обернулся. Витька нежно нес «Сибирь». Щелкнул выключателем, поставил на кресло. Мгновенно стало оглушительно тихо. Только шумела вода, барабаня по крыше, хлопая каплями по пузырящимся лужам, шуршала, как мыши в пыльной траве, звенела по брошенной между грядок железной лейке.
- Не потерять бы в серебре… - тихо сказал Витька и уткнулся куда-то в сгиб моей шеи. Я только сомкнул вокруг него руки. И вздрогнул. Сигарета и мне обожгла пальцы. Витька прижал зубами кожу на шее. Он всегда так. Тянет нервы, вены и сухожилия. И пока не оборвешь их – не убежишь. Он крепко держит меня зубами.
хотела бы и я с тобой так жеDay-dreamer Lin , это намек на еще трэк?)
почему же не "обязательно так и будет"?
И да, у них все будет хорошо.