У меня вышел странный весьма фик по усам@апельсинам.
Название спизжено из гейской грустной короткометражки.

Читать этот кошмар

Спрятался город за тёмными шторами
За фонарями и за светофорами
Про всё забыл, про всё забыл
Про всё забыл, про всё забыл

Разведены мосты...
Чай твой давно остыл...

У Стаса все валилось из рук, а еще хотелось откровенно забухать, хотя это совершенно не в его характере. Но просила отчаянно душа, но больше утомленный мозг, хотя бы о минутах покоя внутри. Хотелось остановиться, но не чтобы подумать, а именно остановиться, нажать на клавишу паузы.
И насладиться тишиной, спокойствием, легким ветром, без бесконечного гула мыслей.

Наверно, история обо всей этой пиздаболии и меланхолии не нова, а стара как мир. О потерянной любви.
Ее воспевали поэты прошлого, но только от этого нихера не легче. Потому что когда это происходит с тобой, ничей великий опыт не поможет. И чтобы не звучало от гениев эхом сквозь века – в первую очередь хочется свернуться калачиком и выть. Громко и горько.

Ведь все то, что дарило радость, вызывало нежность, что привлекало своей красотой и деталями – теперь словно оборачивалось негативом фотопленки против тебя.
Стас не был уверен, что потерял Любовь Всей Жизни. Судить было рано, к двадцати шести годам.
Самое поганое, что расстались они уже давно.
И когда Стас, наконец, реабилитировался, вернулся в строй – узнал, что у Руслана появилась девушка.
У чертовой Любви Всей Жизни появилась девушка.
Стас, не то чтобы не ожидал такого развития событий, но, возможно, все произошло слишком… быстро? Слишком неожиданно. Слишком больно.
Просто…слишком.
Как выстрел в лицо.

Руслан же улыбается с экрана среди новостей в контакте, а Стас глубоко вздыхает, словно задыхается, сжимает в кулаке футболку на груди. Сминает, как будто задыхается.
Серж смотрит на друга, и закрыл крышку ноутбука, который на экране завис на фотографии.

Федоренко положил руку на напряженный кулак, и Стас расслабился, выдохнул и обнял Сержа. Тот хмыкнул, коснулся губами его шеи и пробормотал:
- Дурак.

Не сказать, что Серж был влюблен в Стаса, это было что-то дольше и глубже. Но, к счастью, уже давно и мягко ушло, оставив только дружескую теплоту и нежность. А страсть нашлась в могучих руках Виталика.
- Сейчас Голованов придет и оторвет мне башку, - усмехнулся Давыдов.
- Не переживай. В данном случае, он все отлично понимает.
Серж мягко отстранился и сел в кресло.

В прихожей зазвенели ключи и зашуршали пакеты, всерьез пришел Виталик. Серж сорвался с места, но Голованов уже зашел в комнату с охапкой белых тюльпанов, и смущенно протянул ему.
- Опять передала фанатка? – улыбнулся Федоренко.
- Конечно, - деловито отозвался Виталий и удалился на кухню.

Стас прыснул в ладонь, прекрасно понимая, от кого цветы и чем друзья будут заниматься на кухне следующие минут двадцать.

Поэтому Давыдов сидел в кресле и рассматривал белые венчики тюльпанов, затем нашел в шкафу вазу и, набрав в ванной воды – поставил цветы на столик.
Как можно дольше, стараясь не думать о Руслане.
Возможно, все было в цветах?
Конечно, дело именно в этом.
Не в расстояниях, убивающих все, не в днях тишины, не в молчаливых конфликтах. Разумеется, все дело не в подаренных вовремя цветах.

Именно за отчаянным рассмотрением тюльпанов – друзья и застали Стаса. В таком состоянии они и увели его пить вискарь.

Полчетвертого ночи, а Стас напряженно жмурясь от раскалывающейся башки, ищет сайты доставки цветов в Питере. Серж уже спит, а Виталик курит и рассматривает синее в свете экрана лицо Давыдова.
- Ты всерьез думаешь, что это поможет?
- Ничего уже не поможет, дело в этом.
- Стас, ты, правда, думаешь, что даже если он вернется, ты будешь счастлив и доволен жизнью?
- Не знаю.
- Знаешь. Просто не готов признаться себе же. Вы не перестанете быть каждый собой. Идти на уступки бесконечно нельзя.
Стас вдруг хлопает крышкой ноутбука и идет спать.
Не в силах больше ни на что.

Утро встретило тишиной в доме и гудящей головой.

В другой комнате на Виталике спал Серж. Они светились своей счастьем даже на утро после выпивки.
Зависти не было. Боли тоже.
Только тупая пустота внутри.
Сердце стучало чисто механически, как заведенная музыкальная шкатулка.
Как-то ровно, подозрительно даже.
Стас нашел на кухне таблетки от головы, запил водой и, черканув записку – ушел домой.

Рига ранним летним утром еще дышала ночной прохладой, но уже сверкала солнцем. Голова медленно проходила. Педали велосипеда приятно пружинили, и что ж, возможно, этот день станет лучше предыдущего.
Стас не первый и не последний от кого ушла Любовь Всей Жизни. И сколько еще уйдет от других людей.

Нам в очередной раз поможет выпивка, лучшие друзья и новое солнечное утро.
Все пойдет своим, нужным чередом, как только мы дадим себе же шанс.
Быть счастливым. Быть свободным.
Просто быть.

Через месяц Стас врежется в высокого темноволосого парня на велосипеде и их унесет в колючие кусты.
Парня зовут Тимур и он хохотал сидел с царапиной на лбу, что гороскоп ему обещал сегодня важное знакомство, но и представить не мог, что это окажется сам Стас Давыдов.

Через три месяца Стас предлагает ему встречаться, Тимур нервно икает и сразу же соглашается.

Где-то здесь наступает гармония.
Где-то здесь кроется подвох.

Потому что в жизни не бывает все так легко и просто. Жизнь не сценарий, который можно вовремя закончить, остановить сюжет на наполненном надеждами моменте.
Чтобы сладко вздыхая зритель вышел из кинозала, или читатель закрыл книгу, насладился историей, поверил в человечество, в некое подобие вселенской справедливости.

И наша история не делает остановок.

Проходит полгода, Стас снова в тонусе, он улыбчив и открыт.
Дома ждет любимый человек, он, как ни крути, ведущий весьма популярного шоу, жизнь удалась. Все так ярко и мило, словно картинка в глянцевом журнале, американская мечта.

И именно тогда, на пороге стасовой квартиры возникает, как Смерть с косой – Руслан. Собственной персоной.
Но на пороге обнаруживается Тимур.
- Забавно, он не сменил замки, - Усачев окидывает Тимура взглядом, - И вкусы тоже.
Тимур отлично знает, кто маячит у него перед носом и пока бросать баррикады не намерен.
- Стаса нет. Думаю, тебе следует зайти попозже.
- Подожду его здесь, - в доказательство серьезных намерений Руслан садится прямо посреди прихожей.
У Тимура ком застревает в горле. Как плохое предчувствие.
Руслан длинноногой сероглазой колдуньей ломает в некотором роде новую, цветную, замечательную стасову жизнь.

У Давыдова звонит телефон, он улыбается мигающему имени Тимура на экранчике. Но улыбка держится на лице недолго и сползает.
Одно слово. Одно имя. Одно проклятье.
Р У С Л А Н
Оставленное в прошлом.
Стас почти бежит домой.
А сердце стучится-стучится, выпусти меня отсюда.

Он взбегает по лестнице, толкает дверь.
В прихожей на полу, в темноте сидит Тимур и Руслан, вытянув оба свои длиннющие ноги.
- Представляешь, Стас, он мне рассказал, что ты его снес велосипедом, - Руслан смеется и протягивает Тимуру бутылку с виски.
Давыдов молчит и только переводит взгляд с одного на другого.
С одного на другого.
На подвыпившую Любовь Всей Жизни и откровенный суррогат Любви, особенно, когда они сидят рядом.
Вот так. У тебя в прихожей на полу и пьют из горла вискарь.

Стас страстно желает проснуться от этого кошмара.
Желательно, где-нибудь подальше.

- Зачем ты приехал?
- Поговорить, - отвечает Руслан и протягивает руку Стасу, чтобы тот помог встать, - Тим, прости, но нам с твоим мужчиной надо потолковать.
У Усачева заплетается язык и ноги. Стас не знает, что больше. Выпил он не много, но пьянел всегда быстро… Слишком много мелких деталей хранит память.

Они идут в комнату, Руслан так и держит его за руку.
- Что тебе нужно в Риге? – Стас раздражен. Не Руслан, хотя и следовало бы, а смутой, которую тот навел в душе одним своим видом.
- Сейчас будет звучать, как цитата из дешевого дамского романа. Но мне нужен ты.
Стас с секунду переваривает услышанное и ржет.
- Классная шутка.
- Я не шучу. Я приехал к тебе. За тобой.
- Время, когда я бы оценил этот жест – прошло. Уже давно. Ты опоздал. У меня есть Тимур.
- Ти… мур. Классное у него имя. Рус… лан. А у меня не очень. Это все из-за имени?
- Ты пьян.
- Есть такое. Только, Стас, я не верю тебе, - пьяный и серьезный Руслан странное зрелище.
- Чему ты не веришь? – устало спрашивает Стас.
- Что ты меня не любишь.
- Не люблю.
Руслан вздрагивает, а потом горько улыбается, подходит к Стасу ближе и обнимает, шумно дыша в шею. Теплым дыханием, и пахнет вокруг… Русланом. Так, что Стас стискивает зубы, чтобы… Чтобы не поддастся похороненным заживо чувствам.
- Тимуру повезло, - шепчет Усачев, касаясь шеи губами.
Стас молчит и мягко отпускает его, сажает в кресло и вызывает такси.
Руслан уезжает в свой отель.
Тимур ведет себя дома тихо, и только в постели набрасывается с поцелуями, похожими на истерику. А Стас целуя его в ответ с ужасом понимает, что Тимур суррогат любви, очень похожий на свою первопричину.
Но не он.
Целует не так, дышит не так, пахнет не так.

Он садится на кровати, чувство не уходит, и не уходило, выжидало в темном углу, чтобы сейчас душить когтистыми лапами.

Стас встает и одевается, Тимур ничего не спрашивает.
Ответ висит на поверхности.
Вопрос просто не нужен.
Какого черта, Господи? За что?

Стас вызывает такси.
Тимур глядит ему в спину.
Стас не может думать о Тимуре, по ночной Риге машина несется так быстро, что думать просто некогда.
Найти номер Руслана не сложно.
Тот открывает лохматый и сонный.
Как из давних счастливых воспоминаний.
- Стас? Какого чер…
Давыдов запихивает его обратно в номер, целуя, целуя, целуя. Не отрываясь. От настоящего. Не заменителя. Не суррогата.
Чувство прорвалось внутри, затопило лавой больно грудную клетку.

Стас, обычно, ласковый неистово втрахивает Руслана в гостиничную кровать, а тот стонет, выгибается, дышит и пахнет… Русланом.
Именно так, как надо.
Единственно верно в этом ебаном мире.

Потом они лежат в кромешной тьме, Руслан на нем теплым приятным весом.
И это тоже так болезненно привычно, нужно, необходимо.
Руслан целует его в подбородок.
- Люблю тебя. Прости, что нажрался и так ввалился к тебе. Напугал Тимура.
Усачев уютно возится, а у Стаса обрывается что-то внутри, словно сердце наружу тянут.
- Мне понравился он. Я наговорил много дерьма, прости. Просто ты…
- Любовь всей жизни? – заканчивает за него Стас.
- Да, - невесело отвечает Руслан, - Все как в дешевых романах… - он сползает куда, судя по вспыхнувшей подсветке, искал телефон, - Тебе идти надо, наерно?
- Выгоняешь?
- Нет. Просто… Тебя… Ждут. Дома. Тимур.
Стас готов отдать руку на отсечение, что тот плачет.
- Не ждет уже, думаю.
Вот теперь Руслан всерьез ревет, рыдает, не стесняясь. Не ясно от чего больше. От счастья или горя обладанием Стасом.
Давыдов почему то смеется, целуя мокрое лицо и стирая соленые дорожки майкой.
- Хорошо, что темное и я не вижу твою опухшую физиономию, Любовь Всей Жизни.
Усачев вцепляется в него и не отпускает до самого утра.

Их ждет холодное утро и очень много дерьма на пути.
Но здесь я завершу историю.
И пусть каждый домыслит ее, как пожелает.

@темы: торчество, усы апельсины